Личный Бренд «Папы Иоффе».

 

 

«Иоффе был настоящим мотором физических семинаров. Как вспоминали учёные, работавшие с ним, после каждого доклада Иоффе сжато резюмировал его содержание, причём делал это совершенно изумительно. Он обладал исключительным даром мгновенно вскрыть и просуммировать суть любого доклада, независимо от того, насколько он был сложен или удачно изложен.

Прорезюмировав доклад, Абрам Фёдорович обычно сосредоточивал внимание участников на недостатках излагаемой статьи, на нерешённых проблемах, и тогда начиналось обсуждение возможных путей решения этих вопросов. В обсуждении принимали участие на равных правах все участники семинара. Иоффе никогда не оказывал давления, терпеливо выслушивая любые возражения и замечания. На семинаре всегда царила дружеская, благожелательная, вдумчивая обстановка.

Абрам Фёдорович Иоффе столько времени посвящал организаторской и преподавательской работе, так заботился о научных кадрах будущего, что за ним закрепилось шутливое прозвище Папа Иоффе.» https://aif.ru/society/science/glavnyy_akademik_kak_papa_ioffe_sozdal_sovetskuyu_fiziku

 

На формирование педагогических идей А. Ф. Иоффе большое влияние оказало пребывание в Мюнхенском университете. Сюда приезжали из высших учебных заведений всего мира, чтобы ознакомиться с постановкой учебного процесса. Ассистируя Рентгену, А. Ф. Иоффе имел возможность в течение нескольких лет наблюдать его педагогическую деятельность. По воспоминаниям Иоффе, лекции Рентгена не отличались высокой эмоциональностью, но они всегда содержали материал, касающийся последних достижений науки. Рентген умело привлекал прекрасно подобранные демонстрации, а наблюдаемые физические явления стремился анализировать с точки зрения изучаемых законов. Из школы Рентгена Иоффе вынес один из главнейших педагогических принципов — научность в преподавании. Однако со свойственной ему манерой он вкладывал в этот принцип более глубокое содержание, чем учитель. Под научностью преподавания А. Ф. Иоффе понимал не только постоянное добавление в читаемый курс новейших научных данных. Он стремился по-новому объяснять так называемые традиционные вопросы классической физики, умело отбирал такой учебный материал, который бы охватывался общей физической теорией. Исходя из этих соображений начинающий лектор полностью перестроил курс физики. А. Ф. Иоффе не только изменил последовательность изучаемого материала, но и впервые построил преподавание физической науки на основе молекулярно-кинетической и электронной теории.

«Я... попытался рассказать студентам сразу то, чем действительно живет современная физика, начав с общих представлений о строении атома, о молекулярных силах, о кристаллических решетках, и оказалось, что живая наглядная физика воспринимается нисколько не труднее, чем формальные законы и правила измерений», — писал Абрам Федорович. Это было настоящей революцией в физическом образовании.

«...Я с большим волнением пришел на первую лекцию профессора А. Ф. Иоффе, — позднее вспоминал ученик Абрама Федоровича Я. Г. Дорфман. — ...я вдруг узнал, что, помимо школьной физики, существует микрофизика, физика электронов, протонов, альфа-частиц и атомных ядер, это было поразительно не только для меня, но и для большинства присутствующих, как я успел заметить. Я испытывал чувство человека, проспавшего столетие и внезапно проснувшегося».

От своего мюнхенского учителя А. Ф. Иоффе унаследовал стремление к наглядности в преподавании, тоже получившей в его педагогической деятельности и научных трудах весьма оригинальное толкование. Наглядность для А. Ф. Иоффе — это не только тщательно подобранный эксперимент на уроке или лекции, а прежде всего конкретность мышления и образное представление явлений природы. Рассказывая о новых физических величинах, Иоффе нередко прибегал к методу сравнений и аналогий с уже известными величинами.

 

[…]Иоффе приучал получать знания из «первых» рук. Успех дела достигался прежде всего тем, что А. Ф. Иоффе в совершенстве владел научным материалом, который нес в аудиторию. Он был широко эрудированным педагогом. В совершенстве владея немецким, английским, французским языками, Иоффе в подлиннике читал работы выдающихся физиков мира, со многими из них поддерживал дружественные связи, являлся участником международных научных форумов.

[…]Интересен тот факт, что в курсе «Электрическая теория материи», состоящем всего из восьми лекций, лектор не обошел вниманием никого из тех, кто занимался исследованиями строения вещества. В его рассказах фигурировали имена Ньютона, Кеплера, Больцмана, Вина, Эйнштейна, Дж. Дж. Томсона, Планка, Резерфорда, Бора, Нернcта, Гамильтона, Бальмера, Ридберга, Франка, Зеемана, Кюри, Милликена, Паули и других ученых.

[…]Подбирая лекционный материал, А. Ф. Иоффе очень тактично и умело вводил в него результаты собственных исследований и научного поиска своих учеников. С другой стороны, для более подробного ознакомления с тем или иным вопросом он отсылал студентов к оригинальным трудам ученых.

[…]Иоффе постоянно включал в курс новейшие научные достижения, увязывая их с изучаемым материалом, дополнительные сведения, выходящие за рамки действующей программы. Такого рода дополнения способствовали сохранению стройности и логичности курса, а также удовлетворяли любознательность обучаемых.

[…]Лекции, прочитанные замечательным педагогом, содержат немало оригинальных интерпретаций отдельных физических явлений, высказывания ученого по тем или иным научным проблемам, неожиданные выводы формул и объяснение их физической сущности. Он не стеснялся говорить студентам о том, что нет еще объяснения какому-то явлению, не найдено теоретическое обоснование какого-то эксперимента, что та или иная проблема еще ждет своего решения. Лекции Иоффе возбуждали интерес слушателей, развивали их физическое мышление, звали в лабораторию и библиотеки.

«Мы чувствовали, что перед нами не просто преподаватель — профессор, а ученый с огромным опытом и знаниями, далеко выходящими за пределы читаемого им курса. Мы чувствовали, что эти знания не просто сумма известных ему фактов, а что эти факты глубоко продуманы им, как стройная органическая система явлений, связанных (неожиданно для нас студентов) между собой, и он как волшебник раскрывал перед нами их причинную неразрывную связь... Очень часто, читая нам лекции по курсу, он увлекался и начинал нам рассказывать о новых опытах, своих или чужих, как о естественном и неизбежном развитии тех или иных явлений читаемого курса», — напишет позднее один из учеников Иоффе, чл.-кор. АН СССР Е. Ф. Гросс.

[…]В лабораториях Иоффе студенты проводили полноценную исследовательскую работу, характер которой был созвучен с современной методикой исследования. Поэтому многие дипломные работы оказывались первоклассными научными исследованиями. Для примера назовем некоторые из них:

1. В. Н. Кондратьев, 1924 г. «Ионизация паров солей». Это была первая в Советском Союзе (и вторая в мире) работа, в которой применили масс-спектрометр для изучения химических реакций, что положило начало новой области науки — масс-спектроскопии.

2. Я. Г. Дорфман, 1925 г. «Фотоэлектрический эффект на полупроводниках».

3. Ю. Б. Харитон, 1925 г. «Изучение конденсации металлических паров на различных поверхностях в связи с вопросом о критической температуре прилипания».

Большое воспитывающее влияние оказывала и сама защита дипломных работ, которая проходила в подчеркнуто строгой обстановке серьезной научной дискуссии. Один из бывших дипломников Иоффе — Я. Г. Дорфман вспоминал: «Как вырастал каждый из нас во время выполнения работы! Это была настоящая научно-исследовательская работа, совсем как у «больших». С какой гордостью несли мы на защиту свои «диссертации», как интересно было выслушивать настоящую научную критику и парировать удары оппонентов».

[…]Иоффе писал: «В среду у нас начнутся семинары в Политехническом институте, в котором будут участвовать только мои ученики 8 — 9 человек. Я хочу, чтобы в течение года мы разобрали вместе всю литературу по тем вопросам, над которыми мы работаем. Это будет одинаково полезно и мне и ученикам моим».

Всю жизнь А. Ф. Иоффе находился в окружении молодежи. Ученый не мыслил творческого поиска без многочисленных учеников. Ставка на молодых является одной из основных черт, присущих Абраму Федоровичу как научному руководителю. Он был искренне убежден, что формированием ученого нужно начинать заниматься как можно раньше. Отсюда становится понятным стремление А. Ф. Иоффе привлекать студентов к исследовательской работе начиная с первых курсов обучения в институте. С этой целью практически во все формы учебного процесса Абрам Федорович привносил элементы научного творчества. Вся педагогическая деятельность ученого способствовала приходу наиболее способных слушателей в большую науку. «Мне посчастливилось уже на втором курсе встретиться с профессором А. Иоффе, и он увлек меня своей эрудицией в новой физике, фейерверком своих идей, стремлением проникнуть в самую глубь механизма явлений природы», — писал впоследствии академик Н. Н. Семенов. Именно лекции Абрама Федоровича отчетливо показали будущему ученому, лауреату Нобелевской премии, какой упорный труд, знание и вдохновение требуются для раскрытия новых принципов строения вещества.

Совсем при других обстоятельствах встретился с Абрамом Федоровичем советский физик, доктор физ.-мат. наук, профессор Л. С. Термен. Он пришел на защиту магистерской диссертации Иоффе. Рассказывая о внешнем фотоэффекте, ученый обращал главное внимание на физическую сущность явлений, подчеркивая их реальность и возможность познания посредством наших органов чувств. «Именно такой подход явился для меня наиболее новым и зовущим к действительно научному, а не абстрактному познанию мира, миров разных масштабов, сущности материи и, должно быть, жизни. Мне чрезвычайно захотелось приобщиться к этим наблюдениям...» — признавался позднее Л. С. Термен. При выборе тем исследований Абрам Федорович непременно учитывал индивидуальные наклонности каждого сотрудника, что приводило к большей заинтересованности в выполняемой работе, а следовательно, и к лучшим результатам. Зная, например, способность Термена к изобретательской деятельности, Иоффе в разговоре с ним обратил внимание на интересную проблему, стоящую перед физиками, — дальновидение, т. е. возможность видеть на большом расстоянии. «Эти слова были для меня как выстрел, попавший в самую цель», — признается Термен, вспоминая учителя.

Успеху дела в немалой степени способствовал и тот факт, что Абрам Федорович был очень демократичен по отношению к своим ученикам. В частности, к нему можно было в любое время прийти за советами по любому научному вопросу. Такая доступность учителя и повседневное общение с ним способствовали быстрому росту молодых ученых, были залогом высоких темпов и высокого качества научной работы. Нередко Иоффе сам приглашал учеников для обсуждения исследуемой темы. При этом учитель держал себя совершенно на равных с начинающим ученым, подолгу обсуждая с ним интересующие вопросы, вместе проходя через догадки и сомнения. Если Абрам Федорович видел, что его сотрудник в чем-то заблуждается, он очень тактично и терпеливо убеждал последнего в его неправоте. Запрет со стороны Иоффе применялся крайне редко.

Одним из непременных условий работы в лабораториях Иоффе было требование самостоятельного выполнения всего эксперимента по теме и подготовки к нему. Не составляли исключения и женщины. Так, например, М. Классен сама обрабатывала на токарном станке образцы из кристаллов каменной соли, необходимые для исследования деформации. Эта работа требовала ювелирной точности и четкости, т. е. большого мастерства.

В истории физики известно немало хороших физических школ: школы Кундта, Рентгена, Бора, Резерфорда, Лебедева и другие. Однако ленинградская научная школа наиболее мощная по составу и количеству. Проходили годы, сменялись ученики, а учитель оставался прежним. Какими же знаниями должен обладать ученый, какой удивительной щедростью и дальновидностью, чтобы в течение всей жизни к нему стремилась молодежь! «Это был мощный генератор идей, питавший физику в течение десятилетий, — целые эпохи для современной физики», — писал после смерти Иоффе физик Д. Гранин, принадлежавший уже к четвертому поколению его учеников. Абрам Федорович обладал поразительным умением охватывать все поле современной физической науки в целом, выявлять ее основные звенья в данный момент, тенденции и перспективы развития. Можно привести немало примеров, подтверждающих, как оригинальные научные идеи ученого, над которыми он работал совместно с многочисленными последователями, становились понятными для других только много лет спустя. Вот почему нередко Иоффе сталкивался с недоверием, а порой и откровенными насмешками. Он умел за малым видеть величественные перспективы. Такая дальновидность приносила много огорчений Абраму Федоровичу, но в то же время именно ей он обязан тем, что его научные идеи до настоящего времени разрабатываются и технически оснащаются.

 

Физико-технический институт развивался делением.

Из его состава в разные годы выделилось пятнадцать новых научно-исследовательских институтов, во главе которых вставали наиболее способные ученики Абрама Федоровича. Так, на базе Физтеха образовались Ленинградский институт химической физики во главе с Н. Н. Семеновым (теперь Институт химической физики АН СССР), Институт физики металлов в Свердловске, куда уехали Я. Г. Дорфман, И. К. Кикоин, М. Н. Михеев, Украинский физико-технический институт в Харькове, где стали работать А. К. Вальтер, А. И. Лейпунский, Л. Д. Ландау, И. В. Обреимов, К. Д. Синельников, Л. В. Шубников и другие, Томский и Днепропетровский физико-технические институты и т. д.

Подобная инициатива Иоффе была новым словом в мировой практике. Ученики Абрама Федоровича, работая в разных концах Советского Союза, во многом определили его научно-техническое лицо.

Одной из важных форм установления взаимосвязи Иоффе считал работу молодых ученых в различных зарубежных исследовательских центрах. Многие ученики Абрама Федоровича проходили стажировку у Резерфорда, М. Борна, Дж. Франка, Н. Бора, Паули, Отто Штерна, Эренфеста.

Только в конце 20-х и начале 30-х годов за границу было послано свыше двух десятков молодых советских ученых. Несколько лет провели в Кембридже П. Л. Капица, Ю. Б. Харитон, К. Д. Синельников, в Лейдене работали Л. В. Шубников, О. Н. Трапезникова, в Копенгагене — Л. Д. Ландау, в Гёттингене — В. Н. Кондратьев и др.

http://vestishki.ru/content/глава-iv-организаторская-и-общественная-деятельность-академика-иоффе

 

[…]«Каждый молодой физик обязан был еженедельно заходить к нему, приносить аннотации прочитанного за неделю и кратко излагать почерпнутые сведения. Карточки с аннотациями Иоффе бережно хранил у себя. Сотрудники обязаны были ежедневно бывать в библиотеке, просматривать журналы, на страницах которых они постоянно находили надписи, сделанные рукой Абрама Федоровича: „Курчатову“, „Александрову“, „Кобеко“... Попробовал бы кто-нибудь не прочесть статей, адресованных Абрамом Федоровичем! Последовало бы весьма неприятное объяснение... Дружба, взаимопомощь — основной стиль работы института. Учили друг друга физике. Приборов было мало, и тонкое рукоделие ценилось наравне с глубиной и стройностью мысли» [7, с. 20].

 

«Постоянное общение научной молодежи друг с другом, обсуждение, что у кого получилось, как поставить опыт, как изготовить сопротивления, емкости или другие элементы измерительных схем, — все приводило к быстрому освоению искусства эксперимента, быстрому росту кругозора. Взаимопомощь была постоянной, а без этого было работать невозможно, ведь все в то время приходилось делать самим. Мы, новички, никого в институте не знали, а ко всем нужно было обращаться с просьбами. П.П.Кобеко и А.И. Шальников научили меня, как натягивать нить электрометра, у кого и когда можно брать нужные приборы (на весь институт было три магазина емкостей, и ими пользовались все). Замечательный мастер-стеклодув Николай Гаврилович Михайлов с охотой учил всех нас обращаться со стеклом: делать тройники, паять вакуумные установки (в то время стеклянные) — все мы в конце концов мелкие стеклодувные работы умели делать сами. Крупные механические работы выполнялись в мастерской института (например, в ней изготовлялись электрометры и другие приборы), а мелкие - в маленькой однокомнатной мастерской Н.М. Рейнова. Ему нужно было дать эскизик и объяснить, что требуется сделать, потому что эскиз в чертежном отношении часто бывал бестолковым. Он с охотой, особенно вечерами, когда его помощники уходили, давал нам самим поработать на станках, и со временем кое-что мы научились делать сами.

Обычно я каждое утро заходил в библиотеку. Там в оглавлениях научных журналов новых поступлений всегда были пометки А.Ф.Иоффе: «‎И.В.», «‎П.П.», «А.П.» и т. д., указывающие, кому он рекомендует обратить внимание на ту или иную статью. Обстановка необычайного внимания, помощи, серьезной дружеской критики помогала каждому из нас развиваться так быстро, как только позволяли его способности и трудолюбие. Раз в неделю А.Ф.Иоффе обычно заходил в каждую лабораторию и подробно расспрашивал о работе, знакомился с результатами измерений, обсуждал их, говорил о дальнейших планах, и было очень неловко, если неделя оказывалась малопродуктивной.»

 Александров А. П. Академик А. Ф. Иоффе и советская наука. (К 100-летию со дня рождения) // А. П. Александров : документы и воспоминания / Рос. науч. центр «Курчат. ин-т» ; отв. ред. акад. РАН Н. С. Хлопкин. — М.: ИздАТ, 2003. — с. 63–71. 

 

«Абрам Федорович Иоффе и Физико-технический институт — это то, чему я обязан всем, что мне удалось сделать в жизни», — признается А. П. Александров.

Через своих многочисленных учеников, впитавших в себя методы воспитания и руководства своего учителя, Абрам Федорович воспитывает новые и новые поколения. Наглядной иллюстрацией сказанного является замечательная физико-химическая школа во главе с Н. Н. Семеновым. По словам Николая Николаевича, «искусство руководства сотрудниками сводится к нескольким простым требованиям:

1. Подбирай по возможности только способных, талантливых учеников, и притом тех, в которых видно страстное желание к научному исследованию, потому что могут быть способными, но если нет страсти — толку не будет.

2. В общении с учениками будь прост, демократичен и принципиален. Радуйся и поддерживай их, если они правы, сумей убедить их, если они не правы, научными аргументами. Если ты хочешь, чтобы ученик занялся разработкой какой-либо новой твоей идеи или нового направления, делай это незаметно, максимально стараясь, чтобы он как бы сам пришел к этой идее, приняв ее за свою собственную... Никогда не приписывай своей фамилии к статьям учеников, если не принимал как ученый прямого участия в работе.

3. Не увлекайся чрезмерным руководством учениками, давай им возможность максимально проявлять свою инициативу, самим справляться с трудностями. Только таким образом ты вырастишь не лаборанта, а настоящего творческого ученого. Давай возможность ученикам идти их собственным путем.

Всему этому меня учил мой дорогой учитель... А. Ф. Иоффе».

АБРАМ ФЕДОРОВИЧ ИОФФЕ. Автор Тамара Михайловна Чернощекова / Глава III. ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ ТВОРЧЕСТВО А. Ф. ИОФФЕ http://vestishki.ru/content/а-ф-иоффе-—-создатель-физической-школы

 

 

Выводы:

Абрам Фёдорович Иоффе сделал стратегическую ставку на молодёжь.

Он активно работал по привлечению кадров для интересных проектов, причём многих проектов ещё не существовало на момент привлечения людей. 

Он был прекрасным организатором. Помогал получать престижные и ответственные/интересные  должности, а также квартиры, дачи, автомобили, хорошую ЗП и стажировки за рубежом своим ученикам и сотрудникам. Заботился о них. Честно делал Дело.

Само обучение и атмосфера созданная в физтехе помогала “вытягивать” людей к крепким научным и даже выдающимся результатам, она способствовала быстрому личностному росту студентов и их профессионального научного уровня. 

Абрам Фёдорович Иоффе был очень грамотным педагогом и выдающимся учёным мирового уровня. Его легендарные семинары и исследовательская деятельность сотрудников навсегда вписана в летопись физической научной истории в целом и Физтеха в частности. 
Всё это помогло ему не внешней стороной, а деятельным участием в научной мировой жизни и  жизни учеников, сформировать личный бренд «Папы Йоффе».